Пропавшая экспедиция - Страница 53

Смелков стоял совершенно растерянный.

— Нет, это ерунда какая-то. Ну как это… вы уйдете… Да… — Он помялся и вдруг, резко обернувшись к Куманину, крикнул: — Снимайте вьючные мешки! Мы остаемся!

Тася взглянула на Зимина, улыбнулась.

— У вас отвратительный характер, Арсен. Из вас вышел бы прекрасный геолог, если бы не ваша дурацкая политика, — сказал Смелков ворчливо.

— Я еще стану геологом, — просияв, заявил Арсен. — С вашей помощью. Если мы, конечно, продолжим нашу совместную работу и отнимем золото у Ардыбаша.

Полковник Хатунцев расположился на постоялом дворе Субботы в комнате на втором этаже, хранившей на себе следы купеческих разгулов — треснутое зеркало, залитые шампанским обои, искалеченная резьба на позолоченной спинке кровати…

Полковник стоял у зеркала и брился, когда к нему вошел Казанков.

— Прапорщик Казанков, — отрапортовал он, вытянувшись. — С пакетом от генерала Горского.

Хатунцев протянул руку.

Казанков открыл сумку и, достав пакет, передал его Хатунцеву. Полковник вскрыл конверт, пробежал глазами приказ и, вытащив из ящика смятую бумажку, протянул ее Казанкову. Казанков прочел, и лицо его покрылось испариной.

— Что это?

— Содержание приказа генерала Горского, который был передан вам в запечатанном виде, — сказал Хатунцев, испытующе глядя на прапорщика.

— Я не вскрывал пакета, господин полковник!

— Не сомневаюсь. За вас это сделали другие и довольно аккуратно.

— Но кто? Кто мог это сделать?

— Меня это тоже интересует. Содержание секретного приказа становится известным партизанам и вся наша операция… Скажите, прапорщик, почему вы задержались? Я ждал вас третьего дня.

— Мы сбились с пути, — Казанков опустил голову.

— Сбились с пути. — Хатунцев пристально поглядел на него и надел фуражку. — Пойдемте!

Они прошли по двору мимо походной кухни, где повар раздавал солдатам пищу, к сараю, у которого стоял часовой.

Хатунцев распахнул двери сарая, а Казанков увидел Митьку, лежащего на телеге. Под глазом у него был синяк, на лице ссадины.

— Вам знаком этот мальчишка? — спросил Хатунцев.

Казанков разглядывал Митьку.

— Да… — сказал он, чуть поколебавшись. — Я… его видел.

— Где? — быстро спросил Хатунцев.

— Этот мальчик — проводник экспедиции Смелкова.

— Не знаю я никакой экспедиции! — крикнул Митька. — Я на охоту ходил к Николиной заимке… там и нашел эту бумажку… на полу, в избе…

— Прапорщик, вы не ошиблись? — спросил Хатунцев.

— Нет, — упавшим голосом сказал Казанков. — Мы заблудились у Ардыбаша и заночевали в лагере экспедиции.

— Вы предстанете перед судом военного трибунала, прапорщик, — с презрением сказал полковник. — Секретный приказ едва не попал в руки партизан. Слава богу, удалось перехватить мальчишку… Поручик Дегтярев! — крикнул он, и в сарай вошел офицер.

— По вашему приказанию, поручик Дегтярев.

— Возьмите десяток солдат. Разыщите и доставьте сюда разведывательную группу большевиков, действующую под видом геологической экспедиции.

— Есть, — козырнул поручик.

— А вы, прапорщик, — обернулся он к Казанкову, — сдайте поручику оружие.

Хатунцев вышел из сарая. Поручик Дегтярев взял с телеги соломинку и, лениво пожевывая ждал, когда Казанков отстегнет шашку и кобуру с пистолетом. Казанков, помедлив, протянул ему оружие, и Дегтярев, выплюнув соломинку, ушел.

Дверь сарая закрылась. Часовой прохаживался вдоль сарая — его было видно сквозь щели. Казанков стоял понурившись перед дверью, ему казалось, что все случившееся ему снится. Не может всего этого быть, не может быть, чтобы он, как изменник, предстал перед военным трибуналом…

Оглянувшись на легкий шумок за спиной, он увидел Митьку, смотревшего на него с сочувствием, и понял, что так все и было: позорное легкомыслие, проявленное им там, на Ардыбаше, не может кончиться ничем, кроме военного трибунала. И что полковник прав: он заслужил это.

А в экспедиции работа шла полным ходом. Сменялись цифры на штагах — 47… 53… 64…. Сушились пробы, наполнялись капсулы образцами… Смелков делал записи в дневнике экспедиции, всматривался в пробы, размышлял…

Харитон выглянул из шурфа. На высоком берегу реки Тася, щурясь от едкого дыма, помешивала в котле какое-то варево. Никого из участников экспедиции поблизости не было видно. Харитон вылез из шурфа и, крадучись, приблизился к палатке Смелкова.

Он обогнул ее и заглянул осторожно в затянутое прозрачной сеткой окошечко. Палатка была пуста. Приподняв стенку палатки, Харитон заполз в нее. Поднявшись на ноги, он огляделся.

На столе стояла бутылочка со спиртом, которым Смелков пользовался для работы — промывал образцы. Харитон потянулся было к бутылке, но передумал. Стараясь не шуметь, он развязал один из вьючных мешков, но, порывшись в нем, снова завязал. Он снова огляделся. На столе рядом со спиртом стоял ящик с пробами. Порывшись, он обнаружил в самом низу под пакетиками с капсулами заветную коробку из-под монпансье «Ландрин».

Сунув коробку за пазуху, Харитон все же не удержался и, взяв со стола бутылочку со спиртом, сунул ее в карман. Поглядев сквозь щелку в ту сторону, где Тася варила обед, и убедившись, что она поглощена своим делом, он приподнял заднюю стенку палатки и ползком выбрался наружу.

Тася подбрасывала в костер сучья, когда увидела бегущего к ней Арсена.

— Куда это Харитон побежал? — спросил он. — Я его окликнул, а он даже не обернулся. Он тебе ничего не сказал?